Ганновер. 20 часов 21 минута по местному времени. Только что хоккеисты сборной России вернулись в свой отель с ужина. И вот мы сидим в небольшом кафе с Олегом Твердовским и неторопливо беседуем.
— В национальной команде вы появились после длительного перерыва. Ведь последний раз выступали за нее в 1996 году - на Кубке мира, а чуть ранее — на мировом чемпионате.
— Все правильно. Но меня-то звали в сборную, просто так вышло, что по ряду причин я не мог приезжать. К примеру, в 97-м я полсезона сидел за океаном без контракта, не играл до декабря. Потому и не поехал на олимпийский турнир в Нагано. У меня тогда шла настоящая война со своим клубом из Финикса, моральное состояние было подавленным. Хотелось отдохнуть после всех передряг. А в прошлом году закончился мой контракт с “Анахаймом”. И как раз во время чемпионата мира в Питере велись переговоры по поводу нового. Естественно, мне не хотелось рисковать - а вдруг получу там травму? В принципе, тот сезон в НХЛ мне удался, поэтому не стоило ставить под сомнение всю свою работу.
Дмитриев вывел в люди
— Очевидно, за тот период отсутствия в сборной вы повзрослели как игрок. На вас теперь уже и смотрят по-иному - как на лидера. Сами это ощущаете?
— Естественно. Пять лет в спорте - это вещь солидная. В 96-м я только начинал, можно сказать, отыграл всего-то два сезона в НХЛ. Было непросто. Сейчас я определенно добавил в мастерстве, опыте. А опыт, как известно, штука незаменимая. Конечно, я изменился. Раньше ведь и смотрел на хоккей по-другому, и играл тоже. Теперь у меня совершенно иное отношение ко всему. Профессиональный спорт заставляет совершенствоваться. И сейчас уже я, например, замечаю то, чего не замечал несколько лет назад, - в игре, в подготовке к ней. Стараюсь все досконально анализировать. Хотя, знаете, каждый раз ловлю себя на мысли, что мне необычайно повезло. Когда я начинал в “Крыльях Советов”, в команде хватало ветеранов, было у кого учиться. Сейчас вот ребята лет в 20 в российской Суперлиге выдвигаются вроде бы на первые роли. Но при этом они не проходят ту неоценимую школу, которую проходил я. В отечественном хоккее пропала прослойка тех, кто уехал в НХЛ и в Европу.
— Наверное, можно так выразиться, что вы удачно в свое время попали в струю…
— Ну конечно. У “Крылышек” была скоростная, техничная команда, которая играла в типичный советский комбинационный хоккей. К тому же я заслужил доверие такого классного специалиста, как Игорь Дмитриев. А это неоценимо для любого молодого игрока. Я ведь начинал играть в команде мастеров в 16 лет. И Игорь Ефимович дал мне шанс, дал уверенность. Поэтому в 17 я стал уже регулярно выходить на лед в основном составе. И играл, между прочим, в первом звене. Думаю, Дмитриев тогда готовил замену ветеранам. Но пробыл я в “Крыльях” совсем недолго. У меня неожиданно появилась возможность попробовать свои силы в НХЛ. Уезжал я туда из Японии, где наша команда находилась на сборах. Причем летел без контракта.
— И были согласны играть даже в фарм-клубе?
— В том-то и дело, что у меня была конкретная договоренность с Дмитриевым, что если вдруг я не попадаю прямиком в НХЛ, то ни о каком фарм-клубе не будет и речи. Я возвращаюсь и продолжаю выступать за “Крылья Советов”. Но так вышло, что я все же с ходу попал в НХЛ. Разумеется, отношения с Игорем Ефимовичем сохранились теплые. Я каждое лето приезжал домой, тренировался у него в Сетуни.
— А как вы относитесь к тому, что его стяг до сих пор не висит под сводами универсального Дворца “Крыльев Советов”?
— Вы серьезно? Нет, я на самом деле этого не знал, потому как последний раз заходил туда, когда Игорь Ефимович был еще жив. Считаю, что он очень много сделал для клуба, и это как бы само собой подразумевается. Руководство “Крылышек” должно положительно решить такой вопрос. Возможно, из-за неоднократной смены тренеров и президента до этого просто не доходили руки.
— Вы общаетесь с семьей Дмитриева - с его вдовой, дочерью?
— Я прекрасно знаю Лидию Николаевну, Юлю, но так получилось, что последние три-четыре года мы не виделись. Надеюсь, как-нибудь возможность представится. Может быть, после чемпионата мира.
Семья в перспективе
— Как вам в “Анахайме”? Предполагаю, что непросто играть в команде, которая не в состоянии достичь серьезных высот.
— Когда много проигрываешь - тяжело психологически, вы правы. Но в этом сезоне тому были объективные причины. По ходу регулярного чемпионата мы теряли наших ведущих хоккеистов из-за травм. А заменить их было попросту некем. Так что я вовсе не думаю, что “Анахайм” не в силах бороться за выход в плей-офф. Да, у нас средняя команда, однако таких в НХЛ где-то еще 10 — 12. Поэтому добиться большего вполне реально. К сожалению, в прошедшем сезоне “Анахайм” к тому же подвели вратари. И наверстать упущенное мы уже не сумели.
— С другой стороны, поскольку вы освободились рано, это позволило приехать в сборную России.
— Со мной по этому поводу разговаривали Борис Михайлов и Игорь Тузик. Они заранее интересовались, смогу ли помочь нашей сборной на чемпионате мира в Германии и на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити. Я ответил, что готов.
— Ваша подруга, отпуская вас сюда, пожелала удачи на чемпионате мира?
— У меня пока нет ни жены, ни подруги. Семейная жизнь только в перспективе. Живу в Анахайме один. Правда, заезжают родители - они обосновались совсем неподалеку.
— Так вы не продали свой дом, когда переезжали в “Финикс”, или по возвращении в Калифорнию уже подыскали себе новый?
— Нет, живу в том же самом. Одно время в нем жили мои родители. А когда они из-за визовых проблем улетели в Москву, то я стал договариваться о продаже дома. И вот когда уже практически его продал, оказался снова в “Анахайме”. Пришлось в срочном порядке отменять сделку.
Вишня и Олли
— В свое время вы перевели крупную сумму для излечения больных детей в России. Вы сами явились инициатором такой акции?
— Эта идея витала давно. Просто не было конкретных людей, которые бы могли гарантировать, что деньги придут по назначению, а не осядут в кармане у какого-нибудь дяди. И вот я как-то встретился с Владиславом Третьяком. У него ведь есть свой благотворительный фонд. Кстати, нашим агентом является Анна Горвен. Мы втроем наладили контакт с главным доктором отделения по пересадке костного мозга Морозовской больницы в Москве. Поняли, что ему можно доверять. Я перевел на указанный счет 20 тысяч долларов, после чего двум детям сделали операции. Кроме того, они должны были принимать потом дорогостоящие лекарства, которые заказывали в Швейцарии. В итоге ребята выздоровели. В общем, не зря мы этим занимались. Если за что-то берешься, всегда должен быть конкретный результат.
— Согласен с вами. Скажите, а с Виталием Вишневским вы играете в “Анахайме” в одной паре?
— Ну, может быть, пару игр всего вместе провели. Между прочим, Борис Михайлов мне тоже этот вопрос задавал. Наверное, поэтому и не поставил нас в сборной вместе. Но вообще лично для меня это не принципиально. Я могу играть абсолютно с любыми партнерами.
— Вы - родом из Донецка, Виталий - тоже с Украины…
— “Вишня” - из Харькова. Но в России мы не пересекались. Познакомились, только когда он в Анахайм приехал.
— “Вишня”, значит? Интересно… Тогда расскажите, кто вас Твардовским прозвал? Знаете такого поэта?
— Кто ж его не знает? В школе проходили. А пошутил так однажды Андрей Потайчук, когда мы еще за “Крылья Советов” играли. При этом присутствовал один журналист, который потом в своей заметке тот момент описал. Вот, собственно, и вся история.
— А в НХЛ как вас кличут?
— Ребята пытаются мое имя выговорить, но у них никак не получается. В общем, они его упростили на свой манер. И теперь меня называют Олли.
mod | 
07 Окт 2001| 